Зыков М. Б., Сабанина Н. Р. Этапы цивилизационного развития человека и человечества в свете пеницитарной педагогики и юридической психологии

Зыков Михаил Борисович, Сабанина Наталья Рафаэлевна. Этапы цивилизационного развития человека и человечества в свете пеницитарной педагогики и юридической психологии // Сборник «Государство и право в современных условиях»: Материалы международной заочной научно-практической конференции. Часть II. (03 декабря 2012 г.). – Новосибирск: Изд. «СибАК», 2012. – 144 с.  – С. 128-135.   ISBN 978-5-4379-0182-3

Zykov Mikhail Borisovich, Sabanin Natalia Rafaelevna. The Stages of Civilization’s Development of Man and Humankind in the Prospective of Prison and Crime Psichology // Collected Papers of the International Science and Practice Conference “The State and Law in the Modern Conditions”. Part II. (December 3^rd 2012). – Novosibirsk, 2012. – 144 p. –  Pages 128-135.

tt0_125_247.1, (cтраница 1)

Form of Culture :   # 9  Religion (Религия)

Address:   Elets, Russia, World Wide Tolstoy-Templeton “Laws of Life” (“Human Capital”) Library

СЕКЦИЯ 18. ЮРИДИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

ЭТАПЫ ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА И ЧЕЛОВЕЧЕСТВА В СВЕТЕ ПЕНИЦИТАРНОЙ ПЕДАГОГИКИ

И ЮРИДИЧЕСОЙ ПСИХОЛОГИИ

Зыков Михаил Борисович

д-р филос. наук, профессор ЕГУ им. И.А. Бунина,

г. Елец E-mail: zykov68@mail. ru

Сабанина Наталья Рафаэлевна

соискатель ЕГУ им. И. А. Бунина,

г. Елец E-mail: myzeinatali(q),mail. ru

Характерной особенностью человека как вида является то, что его биологическая эволюция когда-то остановилась, исчерпав свои возможности, и сменилась эволюцией социальной, а затем и духовной. Для понимания того, что происходит с Человеком и человечеством, необходимо и полезно выявить источники и закономерности всех трех этапов эволюционного развития.

1.Этап биологической эволюции. Можно предположить, что в момент расхождения с обезьянами — от нашего общего с ними предка — наши предки получили благодаря мутации новую, мощную систему мозга (по весу и объему), определившую — структурно — возможность осуществления нового для млекопитающих типа поведения, новых устремлений, таких, как Энергичность, Матери­альность, Информированность, Репродуктивность (поведенческий комплекс ЭМИР, —

tt0_125_247.2, (cтраница 2)

по первым буквам «устремлений»). Особи в пределах малой группы демонстрировали такие качества, как альтруизм, солидарность, любовь, основанные на общественном характере принадлежавшей им собственности. Одновременно с этим по отношению к членам других групп проявлялись противоположные качества — неприятие, доходящее до жестокости (с. 128), стремление к захвату имущества и т.д. Одними группами наших предков (далее — просто «предков») этот «пакет» поведенческих программ активно использовался, другими — нет, что определило возникновение внутривидовой борьбы за выживание и к естественному отбору, приведшему за многие миллионы лет эволюционного развития к превращению поведенческого «пакета» ЭМИР в генетически передаваемый по наследству набор инстинктов («комплекс» программ-инстинктов, также называемый ЭМИРом). Этим закончился биологический этап эволюции биологического вида. Таким образом, каждый рождающийся ныне человек обладает врожденным комплексом инстинктов (является «закомплексованным», демонстрирующим ксенофобию как основной тип своего поведения). Можно предположить, что на этой стадии эволюционного развития переход к следующей стадии становления человека в онтогенезе (как это случилось и в филогенезе), к — «культурной социали­зации» — связан не только с усвоением привычек «культурного поведения», но и с активным подавлением реакций врожденного, генетически передаваемого комплекса биологических инстинктов ксенофобии, то есть инстинкта неприятия всего «другого», «нового», «передового», обожания всего «нашего» вне зависимости от того, какое оно, это «наше».

2. Этап культурной эволюции человека начался несколько миллионов лет назад и продолжается ступенями цивилизациоиного развития. На первой, исходной ступени такого развития стоял наш первобытный предок, «вооруженный» всего одной формой «культуры» — врожденным комплексом инстинктов ЭМИР (ксенофобия). Эта ступень цивилизации (С1 (1)) была всем хороша, кроме того, что «локомотивом» её развития стала внутривидовая борьба малых групп людей, приводившая к элиминации многих малых групп.

Следующей ступенью (С2 (3)) стала цивилизация, возникшая после прибавления к форме культуры Пракультура (обозначение — «форма культуры один», то есть ФК1) двух новых форм культуры — Языка (ФК2) и Рынка (ФКЗ):

С2(3) = С 1(1) + ФК2 + ФКЗ

Затем последовали другие цивилизационные ступени, состоящие из постоянно нарастающего числа форм культуры (а именно на одну при переходе с предыдущей ступени на следующую) с их централь­ными и псевдо-ценностями: (с. 129)

tt0_125_247.3, (cтраница 3)

Примечания:

1.     К  настоящему  времени  развитые  государства  «освоили» двадцать   одну   форму   культуры   и   находятся   на   шестой   стадии цивилизации.

2.     Началось  «освоение»  очередного  пакета  форм  культуры (первая в нем форма культуры № 22 — Игра).

3.     Объяснение     обозначения     цивилизационных     ступеней: Например,    С 16(21)    —    это    цивилизационная    ступень    (кстати, современная), переход к которой начался с освоения формы культуры ФК16 (Средства массовой информации — СМИ). Цивилизационное кольцо этой ступени включает двадцать одну форму культуры (с. 130).

Этап биологической эволюции наших предков закончился, когда её основной механизм развития, двигатель «локомотив» — единство и борьба противоположностей малых групп (на основе ксенофобии) — себя исчерпал. В конце концов, группы, принявшие пакет поведенческих программ «Ксенофобия», выжили, а другие погибли. Нобелевский лауреат Ф.А. Хайек предположил, что за довольно длительный период времени, благодаря действию эволюционного процесса по Ламарку, этот комплекс поведенческих программ наших отдалённых предков превратился в

tt0_125_247.4, (cтраница 4)

генетически передаваемый (то есть с помощью генов) обычный биологический инстинкт [3].

После этого человечество вступило во вторую стадию своей эволюции — культурную (С1(1)). В течение этого времени люди научились обмениваться теми «дарами природы», которые они находили в окружающей среде, что создало предпосылки к возникновению языка и рынка на второй стадии культурной эволюции (С2(3)). На этой стадии потребовался новый движитель развития, и он был найден: им оказалась рыночная экономика. Начиная с этого времени враждебные отношения между малыми группами наших предков, с неизбежностью, должны были быть заменены на отношения кооперации и сотрудничества. Для того, чтобы сформировать этот совершенно новый тип поведения, необходимо стало ограничивать, сдерживать, вводить в «культурные рамки» инстинкты комплекса «Ксенофобии», то есть склонности обычных нормальных людей проявлять альтруизм и солидарность по отношению к «нашим» и противоположные чувства — к «не-нашим». При этом пришлось решать сразу две задачи: с одной стороны, преодолевать инстинкты а, с другой стороны, искать новые пути развития продуктивного потенциала человека и человечества. Кстати задача преодоления врождённых инстинктов могла бы стать одной из центральных проблем юридической психологии и пеницитарной педагогики. Решение этих задач в цивилизационном развитии пошло по пути формирования и развития сознания человека.

Сознание человека есть неразрывная единая система ценностей всех форм культуры, освоенных им. Оно тем более совершенно, чем большее число форм культуры включено в цивилизационное кольцо современного ему общества и чем прочнее освоены эти ценности человеком и обществом. Свойствами сознания являются такие качества человека как:

•      умение критически оценивать ситуацию (с. 131);

•      с помощью творческой интуиции находить адекватные пути её улучшения;

•      умение совершать нравственные поступки (совесть).

Эти качества тысячекратно увеличивают продуктивный потенциал человека и общества. Однако, необходимость одновременно большого числа освоенных форм культуры приводит к существенной дифференциации людей в любом обществе, к возникновению трудно поддающегося учёту разнообразия профессий. Отдельные люди, целые группы людей начинают стремительно удаляться друг от друга, переставать понимать друг друга, говорить на непонятных друг для друга языках. Было найдено средство от этого «недуга»: им оказался товарный обмен между производителями дифференцированных профессий. Например, так называемые земледельческие племена относительно быстро нашли формы рыночного обмена со скотовод­ческими. В те далёкие времена именно рынок стал

tt0_125_247.5, (cтраница 5)

основным двигателем цивилизационного развития. Центростремительные механизмы рыночного обмена полностью уравновешивали центро­бежные механизмы культурной, профессиональной дифференциации людей на всём протяжении человеческой истории, а конкуренция производителей и потребителей формировала и поддерживала новый расширенный порядок и мораль отношений между людьми. По мнению всех, практически, без исключения Нобелевских лауреатов в области экономики, именно этот новый тип отношений — новый расширенный порядок — составляет основу современной цивилизации [3], поскольку... «невидимая рука спроса и предложения» (выражение Адама Смита) достаточно надёжно и эффективно регулирует все процессы современного общества [2].

Рынок моложе государства. Уже 30 тысяч лет тому назад (то есть 300 веков тому назад) всем известный из Библии город Иерихон превратился в стремительно развивающийся торговый центр на караванном пути от Красного моря к Чёрному. Исторически достоверно известно, что это повлекло за собой рост качества жизни и численности этого города. Затем процесс развития рынка, торговли шёл всё быстрее и быстрее и уже восемь тысяч лет назад (то есть 80 веков тому назад) на Среднем Востоке в Средиземноморье начала интенсивно формироваться так называемая дальняя торговля между странами и народами, приведшая к чрезвычайному ускорению культурного развития человечества за счёт обмена знаниями и технологиями межу людьми.

Рыночный механизм цивилизационного развития культуры человечества непрерывно действовал с того времени до наших дней (с. 132), когда его эффективность достигла очевидного апогея. В последнее время даже Россия, хотя и с вынужденной задержкой (на 74 года), вступила на путь использования этого механизма для социально-экономического развития страны. К этому времени человечество (по крайней мере, в развитых странах) успешно преодолело шесть ступеней и вступает на седьмую ступень своего цивилизационного развития.

Однако и у этой формы — культурной — эволюции человечества есть присущие ей недостатки, связанные с двумя основными негативными тенденциями в развитии общества. Первая тенденция состоит в том, что освоение всё большего и большего числа форм культуры обществом создаёт постоянную и реальную угрозу возникновения дисбаланса их развития. Например: наука и техника способны создавать такие новые виды оружия массового уничтожения людей, которые ускользают из-под практического контроля непропорционально и слабо развивающихся форм культуры, таких как политика и управление. Экономическое развитие оказывается связанным с настолько сильными изменениями окружающей среды, что само выживание человечества ставится под вопрос, причём, уже в ближайшие годы.

tt0_125_247.6, (cтраница 6)

Другой негативной тенденцией культурной эволюции челове­чества является всё нарастающая «атомизация» человека. Для повышения своей эффективности рынок постоянно стремится довести до крайности имущественную дистанцию между субъектами рыночных отношений. С одной стороны появляются так называемые транснациональные корпорации (ТНК) с огромным имуществом, разбросанным по всему миру, и с бюджетом, превышающим суммарные финансовые возможности десятков государств. С другой стороны, рынок старается вовлечь в свои «операции» уже не целые государства или сообщества людей, но и каждого отдельно взятого человека. Обособление имущества, доведение его до индивидуальной, личной собственности каждого приводит к формированию нового типа человека — эгоиста, которого в этом мире интересует только собственное благополучие.

В таком состоянии человек не в состоянии противостоять соблазнам алкоголизации, наркотизации, суицидам, когда он теряет единственный смысл своей жизни — накопление денег, увеличение богатства, и к проявлениям чрезвычайной, «технологичной» жестокости. Эти две тенденции выносят смертный приговор ныне ещё действующему, но уже изживающему себя прежнему рыночному стихийному механизму культурной эволюции человечества. Этап (с. 133), грандиозная эпоха стихийного рыночного развития культуры заверша­ется: человечество вступает в третий этап своей эволюции — духовный.

3.     Этап духовной эволюции человека и человечества.

Развитие рыночной экономики с неизбежностью приводит к приданию рыночной экономике характера техногенной цивилизации. Возникает так называемая техническая безработица. Машины, автоматы, компьютеры стремительно «отнимают» у человека одну профессию за другой. Рыночный механизм экономики приводит к тому, что возможность получить работу на рынке труда получают только творческие люди, то есть люди с чрезвычайно развитым человеческим капиталом.

Вместе и параллельно с социально-экономическим развитием человека и человечества цивилизационными ступенями шло развитие систем ценностей, которыми живы человек и общество. Сначала это была система ценностей ЭМИР (Энергия, Материя, Инстинкт, Размножение), характерные для Биологического этапа развития эволюции и начала Культурного. На смену системе кардинальных ценностей ЭМИР, пришла система ценностей СИЛАч (Справедливость, Информация, Любовь, Активность (социально приемлемая)). Теперь на смену системе ценностей СИЛАч, приходит система ценностей АВАТар (Альтруизм, Всеединство, Агапе, Творчество). Люди — носители этого кардинального комплекса духовных ценностей — АВАТАРЫ — уже не будут стремиться к материальному обогащению так, как это делают современные нам люди. На смену стихийному рыночному культурному развитию человека и человечества придёт новый двигатель цивилизационной эволюции человечества — Соборность людей, живущих

tt0_125_247.7, (cтраница 7)

кардинальной системой ценностей — Альтруизм, Всеединство, Агапе, Творчество.

Совершенно очевидно, что основным, ведущим и, возможно, единственным двигателем Духовного этапа развития эволюции станет открытый французским академиком Гастоном Башляром закон единства и борьбы противоположностей — не двух, как у Гегеля и Маркса, а всей группы ценностей всех форм культуры устремляющегося в бесконечность цивилизационного развития человечества [4].

На границе между Биологическим и Культурным этапами эволюции возникла цивилизационная ступень С 1(1), позволившая, подобно «Ноеву ковчегу», перенести достижения биологической эволюции от одного этапа к другому. Вполне предсказуемо, что на эволюционной ступени С22(28) вправе ожидать появления нового, очередного «Ноева ковчега», который позволит перенести (с. 134) основные ценности культуры предыдущего этапа развития (в том числе и форм культуры «Наука» и «Техника») Человека и человечества на новый этап — Духовный, когда, наконец-то, будет исполнен Главный Закон — Закон всестороннего и гармоничного развития Человека и человечества.

ПРИМЕЧАНИЕ: К написанию статьи подтолкнуло одно наблюдение, сделанное за многие годы педагогической практики как в СССР, так и в России и за рубежом. Дело в том, что воспитание молодого человека есть весьма сложный процесс, предполагающий, кроме передачи ему системы новых знаний, необходимость стимулирования в нем одних инстинктов (например, альтруизма, солидарности и др.) и подавления других (например, столь часто теперь встречаемого в России — ксенофобии). Кроме того, в настоящее время уже необходимо вплотную заняться подготовкой молодого поколения к переходу человечества в третий, — духовный — этап цивилизационной эволюции, поскольку некоторые молодые люди проявляют — как это ни странно — основной интерес не к следующему, а к предыдущему этапу культурной эволюции Человека. Представляется, что проведение наблюдений и исследо­ваний в означенном направлении позволит заложить основы современной науки о воспитании, пеницитарной педагогики и юридической психологии [1].

Список литературы:

1.     Зыков М.Б. Социальная философия образования. — М.: «Граница», 2008.

2.     Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. — М.: Соцэкгиз, 1962.

3.     Фридрих   Август   фон   Хайек.   Пагубная   самонадеянность.   Ошибки социализма. — Перевод с английского. — Москва: Изд-во «Новости» при участии изд-ва "Catallaxy", 1992.

4.     Bacelard G. La Philosophie du Non, 1962; Le materialism rationnel, 1963.

tt0_125_247.7.(cтраница 7)

Read More

Ефанова К., Зыков М.Б., Сабанина Н.Р. Святой Владимир. – Реферат: Кузьмин А.Г. Владимир Святой // Великие государственные деятели России: Учебное пособие для вузов, а также колледжей, лицеев, гимназий и школ / Под редакцией А.Ф. Киселева. – М.: Гуманитарный изд. Центр ВЛАДОС, 1996. – 404 с.: илл.   ISBN 5-87065-005-3  - C. 6-23.

Государство Русь складывалось в 6-10 веках,  как и другие европейские государства из многих племен и языков, сорванных с мест Великим переселением  народов. Главными компонентами – и по численности, и по значению, - были племена славян и руси.

         Славяне в 6-7 веках расселяются на обширных пространствах Европы. Огромные возможности для этого давала господствовавшая у славян территориальная община, в рамках которой принципам родства и происхождения не придавалось особого значения (демократия? – МБЗ, НРС).

         Племя русь (рутены, руйяне, рути, русци и др.)  труднее для опознания. Этим именем называют разные племена, поэтому возникают несовместимые теории (с. 6) происхождения и этнического значения «руси». В Европе раннего средневековья известны более десятка «Руссий», и в большинстве случаев это потомки выселявшихся с 3 века из Прибалтики упоминаемых Тацитом ругов.

         В юго-восточной части Европы «русами»  часто называли алан, что, видимо, связано с  их многовековыми контактами  руссами причерноморскими. В центральной Европе, Прибалтике и  в землях восточных славян под именем «руссов» известны именно руги, активные участники потрясений 4-6 веков, упоминаемые Иорданом (6 век) под именем «ругов», «рогов», «розомонов». Для названной группы племен была характерна кровно-родственная община с ясно выраженной иерархией внутри «большой семьи». Это именно те племена, которые сокрушили Рим и уничтожили друг друга (ругань, ругательство, ругаться? – МБЗ, НРС).

         Борьба за лидерство, в конечном счете,  привела к «разбеганию» этих племен друг от друга, в результате чего готы, вандалы, руги и многие другие племена оказались в самых разных  уголках Европы и Северной Африки, и многие из них исчезли уже к 6 веку.

         Руги чаще всего упоминаются наряду с готами в качестве их постоянных соперников. Они соприкасались и в Прибалтике. И в Причерноморье. И хотя Иордан отличает их значительные внешние различия, в образе жизни у них было много общего. Отличала их, в частности, постоянная борьба за лидерство, что отражалось и в письменных источниках, в  позднейших  записях устных германских саг. В противостоянии с готами и другими германскими племенами руги, русы имели естественными союзниками славян и в Подунавье (Древний Ругиланд, позднейшая Дунайская Русь), и в Прибалтике, и в Причерноморье. В большинстве этих областей руги – русы к 9 веку переходят на славянскую речь и воспринимают себя как аристократический славянский род. Однако своим менталитетом они заметно отличаются от славян.

         Территориальная община славян – выстраивающееся снизу вверх самоуправление.

         Кровно-родственная община руссов – иерархия, спускающаяся сверху вниз (в этом случае речь идет, очевидно, о становлении трех форм культуры – Права, Управления и Семьи, - МБЗ, НРС).

         На протяжении столетий (с. 7) славянская община  будет ассоциироваться с понятием «Земля», а община руссов привнесёт психологию «власти», как чего-то внешнего по отношению к «Земле». Отличие от Западной Европы в данном случае проявится в том, что на Западе община довольно скоро будет подавлена «Властью», а на Востоке они будут противостоять вплоть до ХХ столетия.

         В IX веке складываются два центра притяжения в землях восточных славян – северный и южный. Северный формируется вдоль Волго-Балтийского водного пути, связывающего славянский южный берег Балтики с Волжской Болгарией. Этот путь отмечен кладами арабских монет, и по нему шел поток переселенцев из славянского Поморья, отступавших под натиском германских племен.

         Другой путь связывал славян и руссов Подунавья (Великой Моравии) со средним Поднепровьем. По всему Волго-Балтийскому пути славянские племена соприкасались с различными группами руссов, разбросанных по островам и юго-восточному побережью Балтики, а приднепровские славяне находились в многовековом контакте с ругами – руссами,  переселившимися сюда во 2-3 веках из Прибалтики, а позднее неоднократно выселявшимися из Среднего Подунавья.

         В IX веке начинает складываться и меридианальный путь, пересекающий два названных: это известный по летописи путь «из Варяг в греки». Варяги в узком смысле слова это соседи ругов – варины, буквально «поморяне». Племя варинов (варингов – вэрингов) тоже участвовало в Великом переселении и оставило, в частности, след  в Бургундии на Роне, где с раннего средневековья было известно поселение Варанговилл. Но большая часть его вернулась к побережью Балтики, где оно и было ассимилировано славянами. В расширительном смысле варягами называли всех жителей южного берега Балтики, а позднее в их число включили всех скандинавов и даже  вообще всех западных христиан, «латинян».

         В 9 веке впервые предпринимаются попытки объединить оба центра по пути из варяг в греки. Инициатива идет с севера. Юг Руси в это время испытывает давление Хазарии: ряд славянских племен, в том числе поляне, которых летописцы отождествляли с  русью, в середине века платили хазарам дань. Пришельцы с севера освобождали от этой дани, а потому (с. 8) сопротивления им не оказывали. Олег в конце 9 века делает Киев столицей нового государства, объявив город «матерью городов русских». От уплаты дани хазарам освобождаются славянские племена, примыкающие к Дону. Поход на греков приносит достаточно выгодный для Руси договор, дающий гарантии купцам и укрепляющий положение Руси на Черном (Чермном-Русском, то есть «Красном») море. Договор фиксирует северные «иллирийские» (не германские) имена, и русский его противень – очевидно, перевод с греческого – носит следы влияния языка дунайских славян.

         Этот договор – «Русский закон» - не обязательно был письменным. Сами «варварские правды»  - в большинстве запись обычного права, которому и ранее следовали многие поколения (форма культуры Право, - МБЗ, НРС). Но он во всех случаях интересен, поскольку позволяет  увидеть отличия как от греческих правовых норм, так и от некоторых германских. Обычно ссылки на «Русский закон» следуют в тех случаях, когда греческое законодательство предполагает смертную казнь или членовредительство. По «Русскому закону» в таких случаях полагался лишь денежный штраф, и это одна из специфических черт вообще славяно-русского законодательства.

         9-10 века в истории Киевской Руси – это время господства дружинной идеологии: «Земля» и «Власть» существуют почти независимо друг от друга. «Земля» платит дань,  как правило весьма умеренную (белка со двора или «дыма» - очага в больших домах, где проживало по нескольку семей, входивших в состав большой семьи). Размеры дани не менялись столетиями и предполагали определенные обязательства собиравшей её «Власти». Так, Олег просто переводит на себя дань, которую северяне раньше платили хазарам, обещая самому разобраться с хазарами: «Аз им противен, а вам нечему». Дань могла в той или иной части (с определенной территории) передаваться отдельным «мужам». За справедливостью такого пожалования следила дружина, с которой князь обычно решал все важнейшие дела. Так, дружина осудила Игоря, который «дал единому мужеви (имелся в виду воевода Игоря Свенельд) много».  Дружина же могла побудить князя к нарушению какой-то договоренности. Так погиб Игорь, убитый древлянами (или дружиной Свенельда) при попытке присвоить себе ту дань, которую он (с. 9) уже ранее отдал своему воеводе, а также взыскать  с населения дань в непредусмотренных размерах.

         Показательно, что вдова убитого князя – Ольга стремится упорядочить именно сбор дани, установив её размеры, и определенные места доставки самими подданными (речь идет о формах культуры Право и Управление, _ МБЗ, НРС). При Ольге более четко разделяется  корпоративная собственность дружины (прообраз будущей государственной собственности) и собственность княжеского домена. По традиции, идущей от эпохи Великого переселения, князь имел право на треть добычи, захваченной в походе. Такую треть Ольга получила после карательной операции – мести за убитого князя Игоря (форма культуры Война с антиценностью Месть, - МБЗ, НРС), что специально отмечено летописцем. В целом же мероприятия Ольги ещё не выходили за рамки поддержания традиционных норм взаимоотношений «Земли» и «Власти», хотя и способствовали их более тесному взаимодействию.

         Сын Ольги Святослав, напротив, собственно государственными делами интересовался мало. Он – рыцарь, для которого главное – победа в честном бою и добытые оружием почести и товары (форма культуры Война с псевдоценностью Победа, - МБЗ, НРС). Он сокрушил хазарский каганат, прошел до Волжской Болгарии, Северного Кавказа, а затем ввязался в войну Византии и Болгарии, сначала в качестве союзника – наемника Византии, позже – в качестве её активного противника. Святослав решил «центр земли» перенести в низовья Дуная, в Переяславец, где, видимо,  еще с 5 века сохранилась одна из «Русий». Сюда после поражения гуннов в борьбе с гепидами отступила часть их союзников – руги, которые попросили византийского императора принять их на службу. (И даже в 14 веке города по Нижнему Дунаю будут считаться «русскими»).

         Возможно, что соглашение с Византией потому и было нарушено Святославом, что Империя не желала иметь под боком такого соседа (форма культуры Политика? – МБЗ, НРС). Однако силы были явно неравными. Святослав потерпел поражение. Из 60 тысяч воинов, приведенных им на Дунай, в Киев возвращалось лишь 10 тысяч. Летописец сообщает любопытную деталь: дабы византийцы о размере потерь русских, Святослав, предложив мирные переговоры, «10 тысяч прирече». И действительно, византийские источники числили в дружине Святослава 22 тысячи, на которые было выдано по две меры хлеба «на дорогу» (форма культуры Хозяйство? – МБЗ, НРС). Не исключено также, что намерение князя остаться (с. 10) на Дунае далеко не всем понравилось. Так, уже упоминавшийся Свенельд ушел к Киеву на конях, в то время как Святослав с частью дружины отправился морем на ладьях. Проведя зиму в Белобережье у устья Днепра, где, судя по всему, имелись какие-то славянские поселения, возможно и не входящие в состав  Руси Киевской, он весной двинулся вверх по Днепру и погиб, попав в засаду, устроенную печенегами. В истории этой много загадочного, но похоже Киев не стремился помочь своему бывшему князю, а летописцы, воспевая его храбрость, осуждают его за пренебрежение интересами своей земли. Летописец в связи с набегом на Киев печенегов в 968 году, приписывает киевлянам слова: «Чужих желая, своих погуби». Эти же слова, по позднейшим летописям,  будут начертаны на кубке, сделанном печенегами из черепа киевского князя.

         В 11 столетии в Киеве утверждается метрополия константинопольского подчинения. Из-за хронологической путаницы и период от гибели Святослава (972 год) до вокняжения Владимира в Киеве определяется  периодом от пяти до восьми лет. Похоже, что к моменту гибели князя сыновья его были в отроческом возрасте и находились под влиянием своих бояр и воевод (с. 11).

         Киевская Русь Х века оставалась ещё очень рыхлым государственным образованием, как и большинство государств той эпохи. «Земля» и «Власть» - каждая  жили своей самостоятельной (с. 12) жизнью, не только не сливаясь, но и не сближаясь без особой необходимости (может быть именно в этом причина не только сохранения, но и укрепления «двоеверия» на Руси? – МБЗ, НРС) (обычно вызываемой внешними обстоятельствами). Практически это означало, что внутреннее устройство «Земли» оставалось традиционным и попытки «Власти» что-либо изменить в этом внутреннем быте (формы культуры Быт и Образ жизни? – МБЗ, НРС) встречали решительное противодействие (вооруженное сопротивление, отказ от уплаты дани, просто неповиновение, уход на новые территории). Да и усобицы внутри русского княжеского рода мало затрагивали «Землю», и она включалась в разборки лишь в том случае, если реально дело касалось интересов «Земли». Сам «род русский» в Х веке борется за некую монополию – княжить в различных славянских землях. Но ко времени вокняжения Владимира добиться этого удалось лишь собственно в «Руси» (Киевское Приднепровье) и в Древлянской земле, где местная династия была ликвидирована после восстания 945 года. В стане же претендентов на разные княжения пока действовала только сила, а не какое-либо право наследования (форма культуры Право была еще слабой? – МБЗ, НРС). Владимир явился, по существу,  первым князем, который попытался как-то определить внутреннее устройство государства (формы культуры Право и Управление? – МБЗ, НРС).

         Как и его предшественники, Владимир начал с подчинения племен, ранее плативших дань  Киеву или Новгороду Владимир расширял свои владения, двигаясь из Новгорода, - МБЗ, НРС). В скандинавских сагах это первый известный им князь, правивший в «Гардах», и первый, на службе у которого были некоторые герои саг. Здесь особенно выделяется Олаф, позднее крестивший Норвегию. Детство же его прошло, по сагам, при Владимире и его матери (или супруге) Алогии (видимо, скандинавское воспроизведение имени Ольги). По сагам, Олаф добросовестно служил Владимиру, завоевывая для него те земли по Балтийскому побережью, которые и ранее платили дань русским князьям. «Старина» в данном случае воспринимается как законное право (как и сейчас в восточной Украине, _ МБЗ, НРС).

         В русских летописях сохранилось описание лишь первой половины княжения Владимира (980-986). Это ежегодные походы по старым и новым путям. Р второй половине княжения почти ничего не известно. Но в итоге 12 его сыновей (от пяти жен) размещаются по всем славянорусским центрам от Прибалтики до Тьмутаракани. У польских же  авторов мы находим сведения и об активности русского князя на Балканах и в Подунавье. Так, Стрыйковский (16 век) утверждает, что Владимир (с.  13) «собрал большое войско, с которым переправившись через Дунай, подчинил земли Болгарскую, Сербскую, Хорватскую,  Семиградскую,  Вятницкую, Ятвяжскую, Дулебскую и те земли, где теперь волохи, мултаны и татары добручские, и всех привел в послушание одним походом и наложил на них дань, которую они раньше давали царям греческим».

         Убедительные военные и, в целом, внешнеполитические успехи побудили Владимира бросить своеобразный вызов Византии чеканкой золотой монеты с именем «Базилевс» (форма культуры Экономика? – МБЗ, НРС) (христианское имя Владимира – Василий восходит к тому же титулу) и регалиями, характерными для византийских императоров. «Базилевсом» назван Владимир и в «Записке греческого  топарка», обычно датируемой  концом 10 – началом 11 веков. Как правило, обращают внимание и на то, что супругу князя – сестру константинопольского императора Анну русские источники называют «царицей», а не «царевной». Может быть, важнее другое: в знаменитом «Слове» Илариона, а также и в  «Житии Владимира» князя называют «каганом». А этот титул на Востоке приравнивался к императорскому. (Русские  «князья» в Европе титуловались «королями») (то есть можно считать первым императором России именно Владимира, а началом русской империи – конец 10 века? – МБЗ, НРС) (и отпраздновать, например, в 2015 году, тысячелетие Русской империи? – МБЗ, НРС).

         На все эти факты в литературе обращали внимание, но акцент делался на своеобразном «пожаловании» Константинополя (с. 14) нежелательному союзнику. Но весь контекст событий конца 10 – начала 11 веков, включая христианизацию Руси,  заставляет видеть в самом Владимире инициатора новой титулатуры, направленной в основном вовне, прежде всего как раз против византийских императоров. Византийское же представление о власти на Руси в 10-11 веках не могли ни принять,  ни даже понять. С дружиной князь оставался первым среди равных, что отмечают и летопись, и былинная традиция (опять к вопросу о традиции «двоеверия» на Руси и в России, - МБЗ, НРС).

         Киев был взят Владимиром с помощью наемных варягов, которые требовали «обычной» платы – права грабить город в течение трёх дней или же получить соответствующий выкуп. Владимир постарался избавиться от беспокойных наемников, отправив их в Византию, где в  наемниках была большая потребность. И в этой акции проявилась не только трезвость политика, овладевшего столицей своей же «отчизны», но и готовность сотрудничать с «Землей», и отрицание этнических приоритетов.

         Отрицание этнических приоритетов просматривается и в составе дружины, и в отношении к пленным (они получали земли для поселений, хотя и у беспокойных южных границ), и в языческой реформе, предпринятой вскоре после занятия Киева.

         Языческая реформа Владимира – явление почти уникальное (с. 15) Дело в том, что Древнерусское государство включало в свой состав племена весьма различные по истокам и потому с разными верованиями. Даже и в собственно славянском мире, например, на южном берегу Балтики (впрочем, под влиянием местного ассимилированного населения), существовали верования принципиально разные: у некоторых племён были храмы с изваяниями и изображениями богов, другие просто поклонялись рощам и источникам. Реформа, очевидно, предполагала создание такого пантеона богов, который удовлетворял бы главные племена нового государственного образования. Первым в  пантеоне назван Перун – бог русской дружины, почитавшийся у балтийских славян («Перунден» - день Перуна, четверг, дожил аж до 19 века, а в Новгороде культ Перуна в течение длительного времени сосуществовал с христианством). Деревянный Перун с серебряной головой и золотыми усами – явно заимствован у балтийских славян, где подобные изображения и видел Владимир в течение двух лет своего изгнания (из Киева, - МБЗ, НРС).

Следующее божество — Хорс, бог солнца, популярный, видимо, у южных русов, и по имени, и по функциям близок аналогичным божествам индоарийского круга племен и на­родов. Даждьбог, скорее всего, главное из собственно славян­ских божеств. Стрибог и Симаргл опять-таки ведут к индо­арийскому ареалу, хотя следует считаться и с урало-угорс­ким компонентом. Мокош — авторитетное женское божество славян этимологически тоже как будто связано с северны­ми урало-угорскими языками. Загадочным остается отсутст­вие в пантеоне второго из главных русских богов — Велеса. Он обычно следовал за русскими дружинами в их походах наряду с Перуном в качестве покровителя торговли и богат­ства. Возможно, в этом сказались обстоятельства только что отгремевшей кровавой распри. Но Велес в Киеве, судя по «Слову о полку Игореве», весьма почитался, тогда как Перун, похоже, так и не вышел за пределы дружины (в «Слове» он даже не упомянут).

Реформа Владимира имела явно антихристианскую на­правленность. Есть мнение, что Ярополк либо был христиа­нином, либо склонялся к нему. Так или иначе, христиане, которых немало было в Киеве со времен Игоря (видимо, это были эмигранты из Моравии), должны были поддерживать (с. 16) Ярополка хотя бы из явной расположенности Владимира к язычеству. На южном берегу Балтики в это время назревало мощное восстание против христианства, которое разрази­лось в 983 г. и привело почти к повсеместному восстановле­нию язычества и изгнанию христиан (в том числе и славян- христиан). Именно эта антихристианская атмосфера пропи­тывала и дух языческой реформы Владимира. В том же 983 г. на Руси появились первые мученики-христиане. Реформа язычества сопровождалась привнесением обычая человече­ских жертвоприношений, отсутствовавшего у славян, но известного у некоторых групп русов. Жребий пал на юношу христианина, сына варяга-христианина. Отец вступился за сына и был вместе с ним убит. В позднейшей традиции отме­чалось, что первая церковь Богородицы — Десятинная - была построена Владимиром именно на крови варягов. Этим Вла­димир как бы стремился искупить вину, обратившись в хри­стианство.

Реформа явно не удалась, поскольку объединить разноха­рактерное язычество в условиях довольно острых социаль­ных и межэтнических противоречий было практически невоз­можно: в языческих верованиях не было для этого каких-либо рычагов. В Киеве, где уже по крайней мере полвека мирно уживались язычники и христиане (это видно и по летописям, и по могильникам моравского типа, где хоронили и христиан, и язычников), «северные» привнесения казались чуждыми. И резкий поворот Владимира — не столько его инициатива, сколько дань настроениям ближайших его подданных.

Крещение Руси — тема, запутанная уже в источниках первого и второго поколения после Владимира, а вслед за источниками её ещё более запутали в историографии. Лето­писец, сводивший разные материалы примерно столетие спустя после крещения, помимо отстаиваемой им «корсунской» версии, знал «киевскую», «василевскую» и какие-то не определенные им («иные инако скажут»). И в литературе специалисты распределились по четырем версиям: византийская, болгарская, моравская, римская. За каждой стоят какие-то данные т аргументы, ни одна не может быть просто отброшена. А означает это, что вопрос должен быть поставлен иначе: аочему шла борьба за Владимира, и какие общины стояли за претендентами. И выявляется, что ко времени крещения (с. 17)  Владимира на Руси было несколько разных христиан­ских общин. В самой Византии боролись и сосуществовали разные трактовки христианского вероучения. Так, в Корсуне всегда сохранялась своя специфика, что сближало в ряде случаев корсунцев с западными христианами (культ Климен­та, папы Римского, Мартина и др.). Какая-то группа черно­морских русов приняла крещение уже около 867 г., а митро­полия константинопольского подчинения известна здесь, по крайней мере, с начала X в. Эти русы оказывались как бы под двойным влиянием: из Константинополя, и из Корсуня. Оль­га крестилась в Константинополе, но за миссионерами напра­вила послов в Германию. Массовое переселение из Моравии фиксируется обширным археологическим материалом сере­дины X в. (следствие разгрома Моравии венграми). Но само моравское христианство было весьма неоднородным. Здесь сосуществовали ирландские общины, арианские, ориентиро­ванные на антиохийское патриаршество, на Рим, на Герма­нию, В свою очередь, варяги с южного берега Балтики также ориентировались на разные церковные центры: ирландско-британскую церковь, Германию, Моравию и даже Византию. И все эти течения в раннем русском христианстве отрази­лись, причем византийское влияние больше ощущалось в Новгороде, нежели в Киеве. Достаточно сказать, что киев­ская летопись, несмотря на неоднократные переработки, со­хранила арианский символ веры. А арианами на протяжении многих столетий были готы, лангобарды, руги-русы подунайские (по крайней мере, до XII в. остававшиеся таковыми). Самого просветителя славян Мефодия римская церковь об­виняла в арианстве на протяжении ряда столетий после его смерти. (Поэтому к лику святых он был причислен лишь в 1380 г. — через пять столетий после кончины).

Византийской версии обычно противостоят два факта: от­сутствие сведений о крещении Руси при Владимире в гречес­ких источниках и появление митрополии константинополь­ского подчинения в Киеве лишь полвека спустя после креще­ния Владимира. К этому можно было бы добавить, что и русские источники, современные событиям христианизации Руси, мало уделяли этому внимания, хотя в конце X в. и составлялся первый значительный труд по истории Руси. И это не случайно. «Выбор веры», которому уделено большое (с. 18) внимание и в летописи, и во внелетописных сочинениях XI в., предполагал не озарение свыше, а прагматический полити­ческий выбор, обсуждавшийся с боярами и дружиной. Само сопоставление разных религий не предполагает религиозного экстаза. И конечно, князь, весьма ревниво относившийся к возможности какого-либо влияния извне, не мог допустить подчинения вновь создаваемой церковной организации лю­бым внешним центрам. И в ранней русской церкви весьма заметны черты «демократических» течений в христианстве, не претендовавших на первенство «священства» перед светской властью.

В источниках запутан вопрос и о месте, и о дате крещения Владимира. Видимо, самая ранняя версия отражена в извле­чении из летописи в составе «Памяти и похвалы Владимиру» Иакова мниха, жившего в середине XI в. В извлечении кратко упомянуты события конца X в., и, видимо, восходят они к одной из редакций составлявшейся тогда летописи. Ранняя летописная форма проявляется здесь в том, что события да­тируются в рамках отдельных княжений без абсолютных дат (таковые в некоторых случаях проставлены, видимо, самим Иаковом мнихом). По этой версии Владимир крестился за два года до похода на Корсунь. Похоже именно эта версия в первую очередь отвергалась летописцем, настаивавшим на крещении Владимира в Корсуне.

На корсунской версии настаивал летописец, близкий Де­сятинной церкви Богородицы — главной в эпоху Владимира. В этой церкви и около неё размещались святыни и просто скульптуры и украшения, вывезенные Владимиром из корсунского похода. В церкви служил клир во главе с Анастасом, приглашенным или вывезенным из Корсуня. Именно сюда, в частности, поступила голова святого Климента. Его могила была открыта Кириллом-Константином во время посещения Корсуня в 861 г., а культ был распространен на западе Евро­пы и при участии самого Кирилла также в подунайских сла­вянских землях (Кирилл захватил с собой часть мощей Климента, которые в конечном счете оставил в церкви св. Климента в Риме). Именно церкви Богородицы Владимир передал «десятину» — право сбора со всех видов государ­ственных доходов. И именно за право на эту «десятину» во второй половине XI в. боролся летописец, вводивший рассказ (с. 19) о крещении -  «корсунскую легенду». А к этому времени были и иные церковные центры, прежде всего митрополия с по­строенным полвека спустя храмом Софии.

У Десятинной церкви в числе главных аргументов корсунской версии было и то, что Владимир был захоронен в ней и туда были перенесены останки Ольги. Но обстоятельства похода Владимира на Корсунь, видимо, не поднимали ни авторитет князя, ни авторитет корсунского клира храма. Дело в том, что Владимир, по-видимому, поступил так, как и позднее нередко поступали русские (и нерусские) князья. Часто встречаемые в летописях осуждения князей (враждеб­ных «своему») за «ободрание» церквей на самом деле были не «святотатством», во всяком случае, не воспринимались так самими виновниками. Речь обычно шла о вывозе святынь из «чужого» храма в свой. Вполне вероятно, что сам поход на Корсунь был вызван нарушением каких-то соглашений со стороны Византии. Но князь-неофит мог ставить и вполне прагматическую задачу: обеспечить новую веру кадрами священослужителей. Вполне вероятно, что в этом плане на Корсунь указывали и переселенцы из Моравии: культ Кли­мента соединял подунайских славян — Корсунь и Русь, и в Корсуне, тесно связанном со славянским миром и русами Причерноморья, нетрудно было найти служителей, знако­мых со славянскими языками.

В первоначальной организации церкви на Руси заметно переплетение черт арианства и бритто-ирландской христиан­ской традиции. В арианской церкви никакой централизации не было и отдельные общины управлялись выборными епис­копами. Из летописи следует, что Владимир в церковных делах советовался с «епископами». С учреждением митропо­лии роль ближайшего советника князя перешла, естественно, к митрополиту. Ирландская традиция выше епископов стави­ла настоятелей монастырей и особо чтимых храмов. Скажем, на территории нынешней Австрии, где все монастыри были основаны ирландскими миссионерами, отдельной епархии вообще не было. И на Руси главный храм Киева времени Владимира — Десятинная церковь Богородицы возглавляется настоятелем Анастасом, фактически распоряжавшимся всей церковной казной. Не был епископом и Ефрем, в течение ряда лет в 30-е годы XI в. возглавлявший новгородскую церковь (с. 20).

Не был, наконец, епископом и знаменитый Иларион. В митро­политы в 1051 г. он был возведен советом епископов прямо из пресвитеров. Но он, очевидно, был из тех пресвитеров, кото­рые фактически возглавляли русскую церковь.

Принятие христианства — религии, основанной на глубо­кой письменной традиции, потребовало, естественно, созда­ния условий для подготовки собственных кадров. Летопись сообщает об открытии особых училищ, куда отроков направ­ляли не всегда добровольно («матери плакали о них... как о мертвых»). Христианство потребовало письменного же размежевания светской и церковной юрисдикции. В средневеко­вых юридических сборниках сохранились «княжеские уста­вы» и «уставные грамоты», оформляющие такое размежева­ние. Естественно, что первым в этом ряду идет «Устав князя Владимира о десятине, судах и людях церковных». Но оказы­вается, что «Устав» этот был сочинен почти два столетия спустя, видимо в Ростове, греческий и прогреческий клир которого яростно боролся против владимирского князя Анд­рея Боголюбского, пытавшегося учредить особую митропо­лию с центром во Владимире. В данном документе появляет­ся патриарх. Это патриарх Фотий, который около 867 г. объявил о крещении росов (конечно, причерноморских). Здесь в качестве первого митрополита называется в разных редакциях либо Михаил, либо Леонтий. Но Михаил известен также по данным IX в., а Леонтий — «митрополит из Преславы, что в России», автор послания «об опресноках», жил не ранее середины XI в. и представлял, видимо, нижнедунай­скую «Росию» (ту самую, на которую будет претендовать русский митрополит Киприан в конце XIV в). В итоге в «Уста­ве» ко времени Владимира можно отнести только раздел о «десятине» — западном церковном институте, известном в такой же форме и западным славянам.

А в летописи сохранились глухие указания на то, что вокруг княжеских установлений шла борьба. Славянское и русское право не знало смертной казни не только за воровст­во, но и за убийства («кровная месть» оказывалась как бы за границами письменного законодательства). Какие-то еписко­пы потребовали от Владимира, чтобы он «казнил разбойни­ков», поскольку «умножились разбои». Владимир, якобы, возражал епископам: «Боюсь греха». На это ему разъяснили (с. 21),  что он «поставлен от Бога казнить злых и миловать добрых». Владимир подчинился, и это сразу сказалось на казне, в кото­рую перестали поступать «виры» (штрафы). Тогда (видимо, другие) епископы вместе со старцами градскими посоветова­ли вернуться к «строенью отьню и дедьню», т.е. к традици­онному славянскому и русскому праву. Иными словами, ни греческий «Номоканон», ни западноевропейское церковное право не были приняты Владимиром, а также какими-то близкими ему христианскими общинами.

В летописи как бы итоговая статья о княжении Владимира дана под 996 г., хотя обобщенный образ оценивался опреде­ленное время спустя как бы в поучение кому-то, кто от этих принципов отступил. Главный мотив этого «прославления» — Владимир любил дружину, с которой совещался и об устрой­стве «Земли», и о войнах, и об «уставе земленом». На пирах его и в совете с ним постоянно были также бояре и старцы градские, вплоть до сотских и десятских. Но какой-либо ус­тойчивой системы ему, как и многим знаменитым завоевате­лям, создать не удалось. Земское самоуправление в лучшем случае выстраивалось снизу вверх до размеров «Земли» — территории в прошлом племени или союза племен, а во вре­мена Владимира определенной сельской округи, прилегаю­щей к городскому центру. В основном с этого времени земли - княжения будут строиться по единообразной схеме: столь­ный город, ряд городов значительно меньших размеров на определенном удалении от столицы и небольшие укреплен­ные пункты — убежища по периферии. Связь земель-княжений с «матерью городов русских» — Киевом была только личностная, и она таковой останется надолго. Князь держит все эти земли под контролем лишь как глава семейства. Но сыновья покорны, пока отец в силе, и выходят из-под контро­ля, если положение родителя пошатнулось. О конфликтах Владимира со Святополком и Ярославом в источниках гово­рится, о других — непосредственных сведений нет, но более чем вероятно, что таковые были. Владимир, похоже, не оставил завещания, именно политического завещания. И не потому, что не успел, «разболев­шись», как сообщает летопись, рассказывая о намерении князя идти на своего княжившего в Новгороде сына Яросла­ва. Не было очевидного принципа. Принцип майората ещё (с. 22) не сложился, и Владимир не мог его вводить и потому, что сам он не был старшим в роде, и потому, что старший — Святополк был сыном тоже старшего Ярополка. Практичес­ки невозможно было выстроить и возрастную иерархию сы­новей: рожденные от пяти жен, они либо не знали, либо не хотели признавать старшинства братьев от другой матери. В усобицах, последовавших за смертью Владимира, это прояв­ляется достаточно отчетливо. Новые принципы будут про­возглашены новым поколением. И тогда появятся фальси­фицированные генеалогии. А вокруг возраста и происхож­дения Ярослава во второй половине XI в. развернется острая полемика, сопровождавшаяся уничтожением летописных и иных текстов и записей.

Литература:

1.  Повесть временных лет. Т. 1—2. - М.; Л., 1950.

2.  Крещение Руси в трудах русских и советских ученых. - М., 1988.

3.  Принятие христианства на Руси. - М., 1987.

4.  Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. - М., 1956.

5.  Кузьмин А.Г. Падение Перуна. - М., 1988.

6.  Рыбаков Б.Л. Язычество Древней Руси. - М., 1987.

(с. 23). ВСЁ.

Read More